Киевская Русь - Украина

 

Репортаж с фронта, который почему-то «зона АТО».

 Трудно представить себе человека, который бы не обсуждал войну на востоке страны. О ней говорят все, причем, все — разное. Одни — что Россия напала на нас и ежечасно, ежеминутно убивает украинцев. Другие рассказывают о гигантских гешефтах, которые делаются сейчас на этой войне. Третьи долдонят о том, что с теми, за линией фронта, «нужно договариваться». Плюс у каждого рассказчика к основной версии добавляются варианты из интернета / телевизора / одной бабки, которая что-то там сказала. При всем этом рассказчики живут в тепле и уюте, для них привычный уклад жизни никак не поменялся. Это я не в упрек. Это к тому, что те люди, благодаря которым в жизнь остальных не пришли горе и смерть, живут иначе.

 До войны мы все жили приблизительно одинаково — относительно спокойно, суетясь в бытовых мелочах. Война разделила нашу жизнь — на ЗДЕСЬ и ТАМ. Хорошо, что ЗДЕСЬ осталось все, как было — дом, семья, родные, будни, праздники, друзья ... Ради этого те, кто ТАМ, живут совсем иначе. И чтобы им ТАМ было хоть немного легче, туда едут волонтеры. Они и соединяют эти два полюса нашей жизни. Благодаря им люди на фронте ощущают, что о них помнят и заботятся, их любят и ждут. Благодаря им люди, живущие в мире, знают о войне только по рассказам. 

В тему: Украинцы не доверяют власти тотально. Верят армии, церкви и волонтерам

Дима — волонтер, он помогает военным с самого начала войны. Он помогал, чем только мог, нашей армии в 2014 году. Вывозил в тыл раненых и убитых из Дебальцево в феврале 15-го. Он третий год половину своего заработка отдает на нужды бойцов. Это, конечно, немного, но кроме того он успевает договариваться с предприятиями и помощь, которую он везет солдатам, весьма внушительна. У него нет ни одной свободной минуты: он успевает работать, собирать все необходимое для солдат и возить это на фронт. Семью такой график совсем не радует, но Дима говорит, что иначе сейчас невозможно. Нельзя допустить, чтобы война пришла в Харьков, расползлась по всей Украине.

На дорогах Донбасса угробил четыре машины, купленных на собственные деньги. Украина наградила его медалями и грамотами. Сепаратисты на своих сайтах трижды написали, что Дима подлежит уничтожению. Значит, трижды герой. С ним мы и отправились в очередной рейс, рассчитывая и помочь руками, и своими глазами увидеть жизнь ТАМ.

Две с половиной тонны груза были уложены в кузов Газели за сорок минут. Мы везли рубероид, полиэтиленовую пленку, сублимированные супы и борщи, маскировочные сетки, продукты, чай-кофе и то, что вызвало больше всего радостных улыбок — футбольные мячи. Нам предстоял путь через весь Донбасс.

Выехав около трех пополудни, до Славянска мы, можно сказать, долетели еще засветло. Дальше прыть пришлось поубавить. Постоянные проверки документов и осмотры груза на блок-постах — спокойная гражданская жизнь осталась позади. Нельзя сказать, что к нам как-то чрезмерно сурово относились. Наоборот, узнав, кто мы и зачем едем в зону АТО, постовые улыбались, желали успеха, подбадривали. «Так-так, нам вже казали, що їде газелька, повна всякого добра» — гудел, улыбаясь, великан, проверявший документы.

После Артемовска асфальтированная дорога оказалась хуже любой грунтовки и скорость пришлось сбросить вообще до 15 километров в час. Тут быстро ездит разве что гусеничная техника, остальные трясутся на выбоинах, с опаской вслушиваясь в стук агрегатов машины и чуть ли не молясь о том, чтобы с ней ничего не случилось. Но ничего не случилось; до 25 батальона, где нас уже ждали, доехали. В темноте разгружать добро не стали. Утром, при свете солнца, это можно сделать куда проще и быстрее. А пока что мы пили чай, любовались яркими звездами, восхищаясь красотой, недоступной в большом городе. И наслаждались непривычной тишиной.

 Долго спать некогда, нас ждут с нетерпением в нескольких местах. Поэтому около семи мы на ногах. Пока у комбата совещание, у нас завтрак. Затем — перекур, заодно знакомимся с бойцами интернационального батальона. Украинцы, русские, грузины, азербайджанцы — в батальоне собрались представители нескольких народов. Здесь собрались добровольцы, они считают своим долгом воевать против общего врага. Раньше такое случалось где-то далеко. А теперь на территории нашей Родины. С некоторыми из них мы успели пообщаться. И первый наш знакомый оказывается грузином с позывным «Маэстро». 

«Маэcтро» у себя дома служил в спецназе. И когда узнал, что Россия развязала войну с нами, собрался и приехал помогать украинцам. 

— Украинцы помогали нам — говорит «Маэстро» — стояли рядом. И мы считаем своим долгом — те грузины, которые сейчас здесь находятся — быть в этот трудный момент рядом со своими братьями.

«Маэстро» рассказывает, что он не принимал гражданство Украины. Он только поможет нам и вернется домой. Дальше мы сами сможем решать свои проблемы. А его несколько его друзей уже познакомились с украинками и после войны собираются жениться. Для них вопрос украинского гражданства пока остается открытым.

 Разговор был прерван, но потом мы продолжили уже в гостях у грузин, там, где «Грузинский легион» расквартирован. И пока мы разговариваем, рядом бойцы упражняются со снайперской винтовкой.

 Да, грузинское подразделение называется именно так — «Грузинский легион. Легион в составе батальона. Они живут в деревне, в брошенном доме, хозяева которого бежали от войны. И несут дежурство на передовой, на нулевке — так здесь называют передний край обороны.

Это будет уже днем. А утром, пока мы говорили с «Маэстро», к зданию бывшего сельского клуба, где разместились бойцы, подходит старушка. Она принесла молока и овощи со своего огорода. Она рада бы поговорить с бойцами, но посторонним в расположение доступ строжайше запрещен. И поэтому боец приветствует ее взмахом руки. А она желает удачи и победы в ответ и кладет свой узелок на дороге, поближе к постовому.

Мы видим, как на крыльце появляются две пробитые каски, принадлежавшие недавно похороненным бойцам. Пробиты не пулями — это видно по огромным дырам. Если бы пули — люди остались бы живы. Но им не повезло — и они стали частью статистики этой войны. И горечью утраты для родных и друзей.

 

На войне — как на войне. Но смириться с постоянными потерями людей, с которыми уже успел сдружиться, невозможно. Как невозможно понять и принять приказ свыше огонь не открывать. Даже в ответ. Избегайте, мол, провокаций. А как их избежать, если тебя убивают, стреляют в твоих побратимов? Единственный способ — стрелять в ответ. Такие приказы командования — это вообще неисчерпаемая тема разговоров. Пусть генералы посидят рядом с нами в окопах — говорят бойцы — и попробуют не открывать ответный огонь. А еще пусть продемонстрируют на деле, как можно воевать, не стреляя. Минские договоренности здесь воспринимаются в основном как неудачный анекдот. Поэтому огонь в ответ все равно открывается. Хоть и не так часто, как это стоило бы делать.

 В тему: Минский тупик

И еще одна неисчерпаемая тема — снабжение. Оружием, боеприпасами, обмундированием, продовольствием, предметами быта. Если бы она не возникала, мы бы вряд ли поехали сюда. По крайней мере, с волонтерами и двумя тоннами груза. Обмундирование, говорят бойцы, приходится доставать где только возможно и какое только возможно. Разумеется, если оно приличного качества. Синтетика отечественного пошива никого не интересует: хорошо горит, плохо пропускает воздух, в ней постоянно ходишь мокрый от пота. Теперь уже и китайский камуфляж оказался куда лучше украинского. Не говоря уже о немецком, британском, американском. А если он еще пошит из специальной ткани, которая и воздух пропускает, и пот отводит, и не горит... Для некоторых это пока мечта, некоторые уже обзавелись и этому рады-радешеньки.

 С оружием дела обстоят тоже далеко не идеально. Хотя идеал — именно потому и идеал, что недостижим. Вот, например, к грузинским братьям приехали бойцы из штаба батальона. И «Атом» — хвастается, что получил на складе... трехлинейную винтовку системы Мосина калибра 7,62 мм. Даже штык к ней сохранился, хотя почему «даже»? Ее конструкцией предусмотрено, что в боевом состоянии штык должен быть примкнут, чтобы пуля летела точно вдоль оси ствола. Без штыка она немного отклоняется в сторону, отчего сильно страдает точность стрельбы на дистанциях свыше 100 метров. А штык кроме своего основного предназначения — колоть врага в рукопашной — еще и отражает пороховые газы, выравнивая направление полета пули. Поэтому прежде чем стрелять из трехлинейки — штыки примкнуть!!!

Произведен этот раритет в 1944 году. Но эта прапрабабушка современных винтовок все еще даст хорошую фору своим современным потомкам. Простая, надежная, бьет далеко и мощно — пробивает бронежилет. Все хорошо, но для современного боя неплохо бы еще увеличить скорость стрельбы, уменьшить габариты, поднять емкость магазина. Да еще хороший современный обвес не помешал бы. Если все это сделать — получится вполне современное оружие, которое серийно выпускается ведущими мировыми производителями.

Но мы уже задержались, времени в обрез. А еще надо выгрузить то, что мы привезли в батальон. Время ехать дальше. Поэтому нам помогают бойцы. Выгрузка занимает совсем немного времени и Газель легчает почти наполовину. Рубероид пригодится, когда погода испортится, задождит. Приятно слышать слова благодарности.

Кроме всего того, что нужно в хозяйстве, мы передаем бойцам футбольный мяч. Это вызывает небольшой ажиотаж: мячу рады все. 

 

А мы едем к «нулевке». Там бойцы держат оборону. Им тоже нужно помочь обустроить блиндажи, огневые точки, окопы. Поэтому добрая половина нашего груза предназначена именно туда, где самые ответственные места. Где до вражеских позиций местами по триста метров. Да и не в расстоянии дело: с восьмисот «сепары» и россияне тоже достают наших.

 Пока едем, нам дают дельный совет: с дороги лучше вообще не сходить. Там, в траве можно найти что угодно — мину, растяжку. Лучше не рисковать, даже если очень хочется отойти «в кусты» или к колодцу.

 В тему: Дмитрий Резниченко: «Все закончится пылающим Кремлем»

 Под Троицким с наших позиций хорошо видно Первомайск.

Враг гораздо ближе. 

Но посмотрим мы на все это потом. Сначала традиционный арбуз. Ну и бойцов расспросить, как им здесь служится, «за жизнь».

 — Пан Порошенко, я — азербайджанец. Я люблю Украину. Ты люби Украину, хотя бы чуть-чуть так, как я люблю. — говорит элегантный джентльмен в шляпе с чудным позывным «Дивиди».

 Мы на позициях. Там же, возле окопов, стоит подбитый украинский танк. Командир танка Алексей Осташевский, механик-водитель Василий Денисюк и наводчик Константин Ткачук погибли 1 февраля 2015 года от вражеского ПТУРа. Танк так и остался стоять, а рядом появился небольшой обелиск.

В тему: «Пришел в себя от выстрелов ... россияне добивали наших раненых бойцов»

«Вон там, где поломанный столб, их блиндаж» — показывают бойцы.

А «Дивиди» рассказывает, как они ходят в разведку на ту сторону, подходят к блиндажу и смотрят на сидящих там врагов. Но поскольку мы — не разведчики, да и ночь еще далеко, бойцы показывают нам свои позиции.

А это — следы «подарков» из России.

 Лешин хутор — огневая точка

А это хозяин хутора — луганчанин Леша с позывным «Восток». Когда на Донбасс пришли россияне, ему пришлось посидеть в луганском СБУ. Когда удалось освободиться, он долго не думал — сразу отправился воевать.

 — Я не готов жить с ними в одной стране — говорит Алексей. Чемодан-вокзал-Россия — это в лучшем случае. Это те, кто в адеквате и готов спастись. В случае, если мы берем, то поверьте, я буду вести глубокую зачистку. Всех, кого я увижу, я буду стрелять.

 Я вроде и сам имею к политике довольно серьезное отношение, помощником нардепа был не один раз. Но я поменял свое мировоззрение. У меня много друзей погибло. Много моих друзей-луганчан служит. Пацан, что стоит со мной на посту, Антон, тоже луганчанин. Он работал за станком на заводе, все у него было хорошо. Получал зарплату как специалист по станкам с ЧПУ. И пошел на фронт исключительно из-за того, что задолбало. Потому что работы там нет, ничего там нет, потому что у него есть свои проукраинские взгляды. Потому что он знает, что в Украине было хорошо. А когда пришли обезьяны с оружием, то все сильно изменилось. Почему-то его завод закрылся.

Мы спрашиваем «Востока», как он будет жить, если завтра все-таки наступит мир. Когда люди с той стороны окажутся в Украине, когда они поедут к нам, а мы будем жить с ними.

 Мы продолжили экскурсию по позициям, а затем двинулись обратно, в батальон, через Попасную.

На въезде в город стоит блокпост, именуемый обычно «Багдадом». Здесь сепаратисты расстреливали наших солдат из танков прямой наводкой. Они подкараулили пересменку, когда одни пост сдавали, а вторые принимали. И когда люди менялись, выехали танки...

А рядом стоит магазин «АТБ», куда мы зашли набрать еды. Но в итоге и там мы работали — к нам обратилась продавщица Виктория Кажан, которая до войны жила в Первомайске, а теперь бежала оттуда и живет на украинской территории.

Ей не удалось оформить пособие беженки, было тяжело. А тут еще проблемы со здоровьем начались, она попала в больницу. И, что совсем плохо, денег у нее почти не было. Но ее приняли военные врачи. Ростислав Петруняк взялся лечить Викторию. Мини-операции, большая операция, четыре дня в реанимации — военные врачи помогали Виктории, чем только было возможно, вплоть до медикаментов. Когда в Попасной об этом узнали, пациентов у врачей сильно прибавилось. Около сотни женщин пришли к ним со своими проблемами. И даже после дембеля Ростислав Петруняк приезжал в Попасную к своим пациенткам, делал им операции. Все бесплатно.

 В тему: Святые люди на войне. ФОТО

В том, что военные медики — особая каста, мы убедились этим же вечером, когда заехали в гости в медроту 54-й бригады. Место, где она стоит, среди военных называют «Смачна хата». Гостей там потчуют такими явствами, каких мы не видали на мирной территории. В этом мы лично убедились. А великолепный борщ, который сварила львовянка Маричка, мы, наверное, не забудем никогда. Тем день и закончился.

Утром мы отправились в Счастье, в Петровку, все по Луганской области. По пути навестили начальника счастьинской полиции Максима Кокшарова. Он, кстати, тоже воевал в батальоне «Харьков-1». Теперь остался «смотреть за порядком».

Раньше через Счастье шли наркотики. Война все изменила, теперь здесь нет наркомафии. Ее представители воюют на стороне россиян либо убиты бойцами батальона «Айдар».

Но долго в Счастье мы не задержались, нас ждали в «Сталинграде».

«Сталинград» сейчас — это блокпост, который почти ничем не отличается от других таких же. По дороге едут машины. Их все нужно досмотреть, проверить документы у водителей и пассажиров. Убедиться, что никто не везет оружия, наркотиков либо других запрещенных предметов. А когда-то здесь были жестокие бои, полегло более 400 человек. Сейчас это заметно по дорожному щиту, дырявому как решето.

Да воронкам от «Градов». И мертвому лесу, переставшему расти после обстрелов. Российское — убивает, и не только людей. 

 Да еще окопы полного профиля, которые укрепили бревнами. Они еще могут ой как пригодиться.

Выгружаем бойцам гидроизоляцию, сухие супы и борщи, маскировочные сети. Они нам дарят пачку кофе — «Кава Бандерівська». А мы им отдаем питьевую воду, которая имеет вкус дюшеса, клубники и еще чего-то экзотического для здешних мест. В канистрах для воды раньше хранились ароматизаторы. Вот вкус и остался.

Теперь нам надо навестить еще один блокпост в Петровке.

Там мы оставляем приблизительно такой же набор — рубероид, вода, сухие супы-борщи. Теперь можно возвращаться домой.

По пути нельзя было не сфотографировать знаменитый дорожный указатель:

 А по пути попался еще один.

 Кстати, на нашей территории, как оказалось, жители Донбасса относятся к своей стране совсем неплохо. Особенно на фоне того, что рассказывают о ДНР беженцы оттуда.

Это дороги Донбасса. Насколько это возможно вообще назвать дорогой, я не знаю — по проселкам, грунтовкам и даже по сравнительно ровным степям ездить гораздо легче. Если раньше я костил наши дороги на чем свет стоит, то теперь я понимаю, что они еще хоть куда. Бывает хуже, бывает неизмеримо хуже.

Сергей Ермаков, «Харьков криминальный», специально для издания Аргумент