В детстве я была поражена, когда впервые узнала, что ящерица может заново отрастить себе утерянный хвост. Эта информация казалась удивительной и невообразимой: неужели вот так просто можно взять и «сделать» себе новый кусок тела? Думаю, тогда никто и представить не мог, что в обозримом будущем люди научатся точно так же восстанавливать поврежденные конечности. Это называется биотех-реабилитацией и сегодня с такой технологией работает только одна клиника в Украине – столичная ilaya.
Что это за технология
Биотехнология клиники позволяет восстановить поврежденную костную ткань – например, часть бедренной кости, плечевой, или костей предплечья. Вся процедура обычно делится на два основных этапа. Первый – это когда у пациента берут клетки из красного костного мозга и фрагмент надкостницы малоберцовой кости. Затем искусственно выращивают материал в биологической лаборатории, после – подсаживают в место травмы, требующее регенерации – собственно, регенерация поврежденных участков. Такой метод позволяет восстановить целые куски кости и вернуть жизнеспособность конечности, которую в другой больнице бы просто ампутировали.
Немало случаев, когда пациентов уверяют в необходимости ампутации конечности. Говорят, что с протезами тоже можно научиться жить, и не только ходить, а и танцевать
«Между первым и вторым этапом проходит где-то полтора месяца, если кость чистая и нет гнойных процессов. Затем идет процесс реабилитации – сколько он длится, зависит от сложности травмы», - рассказывает НВ координатор проекта биотех-реабилитации Станислав Кушнаров.
Он проводит экскурсию по клинике. Здесь все чисто и современно. Каждому входящему специальная машина «закутывает» ноги в бахилы, выдаются халаты. Доступ в палаты и процедурные строго ограничен. В холлах – куллеры с водой и плазмы на стенах, чтобы развлечь ожидающих. На ресепшене спрашивают фамилии, чтобы записать в журнал посещений.
Он ведет нас в криохранилище, где хранят биологический материал, взятый у пациентов. Биолог Ольга Губарь, молодая приятная женщина с выразительными глазами, надевает повязку на лицо, перчатки, открывает крышки в емкостях и показывает, как это выглядит. Рядом находится лаборатория, но туда не пускают – посмотреть можно только через маленькое окошко.
«Из операционной нам доставляют материал – костный мозг, обычный фрагмент кости, в некоторых случаях – кровь. Мы из них выделяем стволовые клетки, культивируем, наращиваем нужное количество, потом засеваем костный в блок (кусок кости) или чипсы (пластическая масса, похожая на пластилин, которая вводится туда, где не срастается перелом). Этот трансплантат отдаем в операционную, где его хирургическим путем вживляют пациенту», - рассказывает Губарь.
Теоретически, говорит она, возможно использование донорства – то есть, чужого костного материала для процедуры регенерации. Но бывают случаи, когда человеческий организм отторгает чужие материалы. Именно поэтому эффективность биотехреабилитации, как процесса, где задействуются «родные» клетки пациента, значительно выше – организм принимает свои клетки с вероятностью практически в 100%.
«Основной состав наших специалистов в сфере биотехнологий – выходцы из Донецкого института неотложной хирургии и восстановительной хирургии им. Гусака. В 2004 году государство впервые выделило деньги на исследования такого рода. В этом регионе технология имела спрос, потому что в шахтерском крае всегда было много промышленных травм», - рассказывает Кушнаров.
Помощь бойцам АТО
Сегодня же, в условиях войны в стране, в подобной реабилитации как никто другой нуждаются бойцы, получившие тяжелые травмы в АТО. Такую возможность им дают во Всеукраинском центре волонтеровPeople’s Project. Волонтеры отправляют бойцов на биотех-реабилитацию и оплачивают им лечение с денег, которые собрали в своем фонде. На сегодня уже 60 бойцов прошли через эту процедуру, у 20-ти из них лечение полностью закончено. Еще 40 – в процессе на разных этапах лечения, рассказывает руководитель центра Максим Рябоконь. Нуждающихся в лечении волонтеры, в основном, ищут сами.
«Например, я ищу по ФБ, вижу, что просят кому-то помочь. Мол, лежит в госпитале, нужны деньги, помогите. Берем контакты, связываемся, рассказываем, что у нас есть такие возможности. Если есть возможность переместить бойца, его доставляют сюда. Тут берут первые анализы, чтобы посмотреть, что с ногой, рукой, какая травма», - рассказывает о процессе Рябоконь.
Привозят бойца, от него еще порохом воняет, а ему тык в лицо – чтобы тебя нормально лечили, плати. При этом, отделение АТОшников полностью награждают гепатитом
Бойцов на лечение берут партиями, говорит он – по четыре человека. Чтобы обеспечить лечение, фонд ищет партнеров или спонсоров. Стоимость лечения для одного человека варьируется в зависимости от сложности травмы. До скачка доллара бюджет одного бойца составлял 180-200 тыс. грн. (10 тыс. дол. на то время), теперь это стоит 400, 500, иногда и все 700 тыс. Что же касается клиники, то здесь затраты идут на закупку расходных материалов, которые задействуют при работе с клетками – например, реактивов. Сама работа с клетками занимает порядка 50% стоимости, остальное – операции. К примеру, когда был скачок курса доллара, клиника закупила реагенты, чем на время сумела спасти ситуацию где-то на полгода.
Совок против современности
То, что предлагают здесь выглядит как параллельная реальность в сравнении с происходящим в военном госпитале. Оттуда, говорят врачи, бойцов часто привозят уже с набором дополнительных заболеваний: гепатит, инфекционные заболевания. Но даже для того, чтобы вывезти таких пациентов из госпиталя, нужно постараться. Там местные медики обычно отговаривают бойцов испробовать на себе новую технологию, пытаясь сохранить своих «клиентов».
«Они делают какие-то первоочередные моменты, и вот на следующем этапе, когда нужно бойца передать нормальным специалистам, некоторые врачи – хирурги, травматологи – начинают становиться в позу, мол, я не верю, это все эксперименты над людьми», - сетует Рябоконь.
Многих, например, выписывают с укорочением конечности. Так бывает, если неправильно срослась после перелома и есть дефект костной ткани. В итоге, это приводит к тому, что начинаются проблемы и со второй ногой – на нее идет больше нагрузки. Также искривляется позвоночник. Врачи из госпиталя же в этом случае только советуют им какие-нибудь подкладки в обувь. Немало случаев, когда пациентов уверяют в необходимости ампутации конечности. Говорят, что с протезами тоже можно научиться жить, и не только ходить, а и танцевать. На деле же, ноги и руки даже в, казалось бы, безнадежном состоянии, возможно сохранить.
«Парню, у которого нет пятки, три или четыре раза хотели отрезать ногу. Он сказал, если отрежете ногу, я вам потом голову отрежу. В итоге, конечно, чуть прихрамывая, но он участвовал в Забеге под каштанами – на своих двух ногах», - приводит пример Рябоконь.
Парню, у которого нет пятки, три или четыре раза хотели отрезать ногу. Он сказал, если отрежете ногу, я вам потом голову отрежу
Часто такое отношение в госпитале приводит к тому, что многие бойцы после выписки оттуда впадают в депрессию, сидят дома, не хотят общаться с врачами и не верят волонтерам, предлагающим помощь и реабилитацию.
«Есть боец из 93-й бригады, его просто украли из госпиталя. Волонтеры из Армии SOS привезли его к нам, сразу на забор материала, а потом уже отдельно забирали его вещи. Они знают, что на начальном этапе гораздо проще все сделать и удачно прооперировать», - добавляет Рябоконь.
О нечеловеческих условиях в государственных госпиталях говорят и сами бойцы, которые сейчас проходят биотех-реабилитацию. Им есть с чем сравнить – они были и там, и здесь.
«Это реально опасно для жизни», - дает короткую характеристику лечению в госпитале Виктор, доброволец 11-го батальона Киевская Русь. Здесь ему дали кличку «геймер», потому что он постоянно играет во что-то на ноутбуке. Ему 21, ранение получил возле Донецкого аэропорта – попал под снаряд. Левую руку оторвало на месте, ногу спасли, но у бойца был дефект левого бедра и левой голени из-за того, что части костей выбило осколками снаряда.
«Привозят бойца, от него еще порохом воняет, а ему тык в лицо – чтобы тебя нормально лечили, мол, плати. При этом, отделение АТОшников полностью награждают гепатитом. За что – неизвестно», - возмущается он.
Его соседи по палате – 45-летний Владислав и 36-летний Владимир. Владислав – из Днепра. В феврале 2015-го его мобилизировали в 93-ю ОМБр. Он был одним тех, кто держал оборону в Донецком аэропорту. Был ранен вблизи села Опытное рядом с ДАПом – в него попал осколок танкового снаряда. Пострадали рука и нога, а плечо было разорвано в клочья. С помощью биотехнологий ему восстановят недостающую кость в плече, чтобы рука могла полноценно функционировать. Владимир, тоже воевавший в составе 93-й бригады, подорвался на мине вблизи села Водяное в Донецкой области. В результате, он лишился пяточной кости – в госпитале ему просто удалили осколки и убирали воспаление.
В соседней палате лежит еще один боец, Виталий. Ему 26, служил в 28 ОМБр, получил ранение вблизи Саур-Могилы - танк, в котором находился Виталий, упал с моста во время минометного обстрела. В итоге, у бойца травма левой стопы и голени.
«В госпиталях по поводу биотех-реабилитации везде дают негативные отзывы. Мол, коммерческий проект, деньги только отмывают. Сами ничего не делают, и от других отговаривают», - говорит Владимир.
Бойцы как один уверяют: военные госпитали пытаются заработать денег на таких, как они, но травмы не лечат. Тем, что People’s Project забирает бойцов на лечение в частную клинику, он экономит затраты государства на те же соцвыплаты.
«Когда Министерство обороны подает сводки, что за 2015-й год они провели реабилитацию для двух тысяч бойцов, ты удивляешься. Если они считают реабилитацией попить водичку где-нибудь в Моршине и покрутить велосипед – ну, тогда да», - рассказывает Рябоконь.
И если реалии обычного военного госпиталя скорее приведут к депрессии, чем к выздоровлению, то биотех-реабилитация, наоборот, возвращает бойцов к жизни.
«Миша вот у нас был такой, молодой парень, лет 25. Сделали ему ключицу, он поехал обратно в АТО. Мы ему звоним, он мол, а что, мне надо на рентген какой-то, да? А я уже на брусьях отжимаюсь», - рассказывает Рябоконь.
В палате у бойцов он спрашивает, какие у них планы после реабилитации. Владимир – тот, который лежит здесь с дефектом пятки, хмыкает:
«Как какие? Встать на ноги, выучиться и жить нормальной жизнью. Конечно, нужно денег заработать. Но для этого нужно что-то делать. Просто так их никто не даст, правда?».
Александра Горчинская