Чтобы откатиться в диктаторские времена Януковича, постмайданной власти понадобилось чуть больше трех лет и одна-единственная правка в Уголовный процессуальный кодекс N109 авторства нардепа-радикала Лозового, которая будет иметь необратимые последствия для расследований всех категорий тяжких и особо тяжких преступлений.
16.10.2017
Почему совершаемое властью — государственная измена.
«Рада завершила развал достижений антикоррупционной реформы. Проголосованные новые редакции процессуальных кодексов забрали последний шанс в жизни общества на восстановление справедливости. Теперь за нее, как и независимость, придется сражаться. Другими методами. 17 октября.
Чтобы откатиться в диктаторские времена Януковича, постмайданной власти понадобилось чуть больше трех лет и одна-единственная правка в Уголовный процессуальный кодекс N109 авторства нардепа-радикала Лозового, которая будет иметь необратимые последствия для расследований всех категорий тяжких и особо тяжких преступлений.
В тему: Индульгенция для избранных. Почему «судебная реформа» Порошенко — миф
Новая редакция Кодекса исключает привлечения к ответственности опасных преступников: от убийц и террористов до коррупционеров. И в первую очередь — самих народных депутатов.
Так, принятая 234 голосами «правка Лозового», против которого ГПУ расследует дело за уклонение от уплаты налогов, ограничивает сроки досудебного расследования тяжких и особо тяжких преступлений: максимум 6 месяцев до объявления подозрения и 2 месяца — после объявления подозрения.
То есть, депутаты предлагают, чтобы следователи за 8 месяцев расследования направляли в суд дела по тяжким и особо тяжким преступлениям: грабежам, убийствам, террактам, отмыванию средств, незаконному обогащению или растрате бюджета.
Это особенно цинично, учитывая, как регламентный комитет не дает разрешение на привлечение нардепов к уголовной ответственности. Достаточно затянуть этот процесс на полгода, как в ситуации того же Лозового, и все — адвокаты нардепа будут иметь все легальные основания для прекращения производства. Уверен, что нардеп Лозовой, который сейчас под следствием ГПУ, будет одним из первых, кто таким образом закроет против себя дело за уклонение от уплаты налогов.
Если проанализировать дела НАБУ, которые уже направлены в суд, то в большинстве случаев от начала расследования до подозрения проходит около года, а то и больше времени. И это связано с тем, что сложные экономические преступления и схемы не так просто расследовать.
К примеру, дело по Мартыненко НАБУ начало еще в декабре 2015 года и за 6 месяцев успели получить более 100 временных доступов к документам, осуществить 49 обысков, допросить более 120 человек, наложить арест на 83 счета предприятий, направить 12 запросов о международной правовой помощи в Австрию, Великобританию, Чехию, Швейцарию, Латвию, Литву, Казахстан, Таджикистан и Кыргызстан. Однако этого было недостаточно для подозрения самому Мартыненко, которое было предъявлено в урановом деле через год.
В тему: «Дело Николая Мартыненко» очень похоже на дело российских спецслужб
Так же далеко не всегда быстро удается найти подозреваемых в убийствах (хотя здесь нардепы сделали исключение и разрешили не закрывать дело в случае несоблюдения сроков после вручения подозрения), терроризме, отмывании средств. Ярким примером являются «дела Майдана», которые начали направляться в суд на третий год расследования, и которые, по новому УПК, все могут быть закрыты.
В тему: Из-за «поправок Лозового» дела по преступлениям времен Майдана придется закрыть?
В новой редакции Кодекса нардепы, конечно, предусмотрели механизм продления сроков — по решению суда. Если сейчас это решает прокурор, то после вступления в силу новой редакции Уголовного процессуального кодекса это будет делать следственный судья. Причем, прокурор не только может убедить судью продлить срок, но и сразу определиться с конечным сроком завершения расследования. В случае, если суд не примет решение о продлении срока, дело должно быть закрыто или направлено в суд с обвинительным актом.
Следственные судьи из независимых арбитров превращаются в «золотых тельцов», которые будут по своему усмотрению оценивать работу целых следственных департаментов и органов. Например, именно они, а не нормы закона, станут определять «особую сложность производства» или его «исключительную сложность» для принятия решения о продлении сроков.
Отказ следственного судьи в продлении сроков обжалованию не подлежит. Это, фактически, нивелирует все усилия, действия и доказательства, которые были собраны по делу; сводит его на нет. Если у следователя недостаточно собралось доказательств за 6 месяцев, он будет вынужден или закрыть дело, или бегом предъявлять подозрение и направлять его в суд, где оно точно развалится.
Если новая редакция Уголовного процесса таки вступит в действие, необходимость создания антикоррупционного суда с новыми и честными антикоррупционных судьями, в том числе — следователями, радикализируется.
Вторая часть правки Лозового выписана исключительно для обуздания Антикоррупционного бюро.
Так, новая редакция УПК четко определяет, что следователь или детектив для избрания меры пресечения (заключения под стражу, например), ареста имущества, отстранения, проведения обысков может обращаться в суд только по месту регистрации органа досудебного расследования. Для НАБУ это — исключительно Соломенский суд, где детективы недавно поймали помощника судьи, который отслеживал их ходатайства и передавал ценную информацию адвокатам подозреваемых.
Понятно, что контролировать производство НАБУ через один-единственный суд будет значительно проще с помощью таких вот помощников, многочисленных работников канцелярии, аппарата и самих судей.
В то же время, другие правоохранительные органы — местные управления полиции и прокуратуры — являются отдельными юридическими лицами и смогут обращаться со своими ходатайствами в суды по месту регистрации.
Это — еще один железобетонный аргумент в пользу антикоррупционных судов.
Новыми нормами предлагается также запретить следователю повторно обращаться в суд за разрешением на обыск без вновь открывшихся обстоятельств после того, как суд уже раз отказал. То есть, если судья откажет следствию неправомерно, то ему надо будет искать какие-то дополнительные обстоятельства для получения разрешения на обыск. За это время и целесообразность обыска может исчезнуть, и доказательства, которые можно найти, и сами преступники.
Еще одной угрозой является возможность обжалования подозрения — возвращение в украинский КПК советского рудимента.
Подозрение предъявляется тогда, когда правоохранительный орган собрал по своему усмотрению достаточно доказательств, чтобы указать на конкретное лицо, заподозрить ее в преступлении. После подозрения начинается процесс избрании меры пресечения и ареста имущества через суд. Пока суд будет решать вопрос отмены подозрения, «зависнут» и меры предосторожности с арестами имущества подозреваемого, что также позволит обезопасить награбленное или скрыть улики.
Изменения коснулись и проведения экспертизы. Они предполагают, что экспертиза по уголовному делу может быть назначена только судом и делать ее могут только государственные эксперты. Подобные новации точно не будут способствовать быстрому расследованию в условиях таких ограниченных сроков, а также лишать сторону защиты и потерпевшего оперативного механизма фиксации нарушения с помощью эксперта.
Это может привести к перегрузке государственных экспертов, некачественным поспешным выводам и закрытию дел из-за невозможности своевременного проведения экспертизы, а также к контролю экспертов со стороны вертикали власти.
Проголосованные изменения вступают в силу с момента начала работы Верховного суда. Дата будет определена избранным Пленумом ВСУ и опубликована в «Голосе Украины».
Изменения касаются всех дел, которые находятся на стадии расследования сейчас. То есть сразу после начала работы ВСУ каждый подозреваемый убийца, террорист или коррупционер сможет закрыть дело за истечением срока или отменить подозрение себе и начать скрываться от правоохранительных органов.
Что это, как не государственная измена?
17 октября под Верховной Радой будем это исправлять. К требованиям большой политической реформы добавляется конкретный ультиматум: отменить «правку Лозового» в Уголовный процессуальный кодекс Украины.
Каким образом это сделает власть — ее проблема. Безнаказанно пересечь эту черту не удастся.
—
Виталий Шабунин, опубликовано в блоге автора на сайте Украинской правды