Редакционная строка
20.04.2019
Мы — слабая экономика. Поэтому у нас 3% экономического роста там, где нужны 7%, и падаем мы на 15% там, где могли бы упасть на 7%. Почему? Украинцы ожидают, что, выбрав хорошую властную команду, они получат и хороший рост. Но нет: для того чтобы что?то изменилось, должен перестроиться весь народ.
Сильная экономика обеспечивается не только и не столько властной верхушкой — это продукт и свойство всего народа. Если отношения между людьми позволяют создавать эффективные проекты, на выходе — в стране сильная экономика. Что меня больше всего поражает в характеристике украинцев, так это тотальное недоверие. Недоверие не просто к государству, а ко всем институтам общества и даже друг к другу. Недоверие в свою очередь делает нацию слабой.
Мы не государственные граждане исторически, и сейчас это мешает нам строить государство. Кроме того, за нашими плечами 70 лет СССР. Как в советские времена относились к талантливым украинцам, которые хотели быть политиками? Они становились либо русскими в Москве, отказываясь от своего языка, либо заграничными, но только не украинскими политиками. И это тоже сказывается на наших нынешних попытках построить государство.
В разных культурах сложилось по?разному. Русская элита, выработавшая в себе имперские черты, отделена от своего народа. Украинская же, наоборот, близка и воспроизводит его черты. И когда мы говорим о своих проблемах, то именно это нужно учитывать. И если растем медленно, то вина не только в элитах.
Сотни лет в статусе колонии ослабили нас, тем более нашу элиту. “Отнимающее” государство не давало ей преодолевать этап становления. Сейчас же наша низкая производительность — свойство народа. Даже если звучит обидно. Ведь народ любит утверждать: это все плохое начальство. Но ведь на протяжении 28 лет мы уже сотни раз на разных уровнях выбирали это начальство. Почему же все время им недовольны?
Если при свободном выборе у нас в целом по стране низкая производительность, это говорит о том, что в нашей ментальности есть что?то способствующее такому положению дел.
Но если сотни лет мы были колонией и зависели от других, очевидно, что эти свойства нам навязали. Я уверен, что после того, как мы стали независимой страной — а мы стали ею лишь после Майдана, — нам предстоит увидеть, как эти свойства будут уходить.
Некоторые черты европейских стран украинцы воспроизведут на практике. Хотя вынужден огорчить: пройдут десятки лет, прежде чем Украина станет европейской, но при этом будет все еще бедной страной.
И нет других рецептов, кроме учебы всего народа.
Инфраструктура конкуренции и образование — две вещи, благодаря которым поднимается продуктивность. Но это небыстрое решение проблемы, мы будем медленно догонять остальных.
Ведь у конкуренции тоже есть свои параметры — совершенства и несовершенства. Если остальные рыночные параметры недостаточно развиты, то и конкуренция такая же. Да, это неплохо, что она в принципе существует — без нее мы наблюдали бы загнивание, однако есть важный момент: мы продолжаем нарушать правила.
Как украинцу, родившемуся и прожившему в этой стране, мне несложно нарушать правила — совесть не мучает. Если я вижу маленького голодного ребенка, хочу его накормить, но у меня нет денег, я украду булочку в магазине. Это правда — я действительно украду, поскольку накормить голодного ребенка для меня важнее. Но когда я привожу такой пример американцам, они смущаются: мол, нет, мы так никогда не сделаем. А как же вы тогда поступите, спрашивал я и слышал: “Мы пойдем на что угодно, только не на это”.
Даже при благоприятных условиях характер народа меняется медленно, десятки лет. Упорство и терпение — вот что нам сейчас нужно.
Александр Пасхавер