Что нужно для возвращения Донбасса — «петлять» или настаивать?
Редакционная строка
06.01.2022
Есть традиция определять «слово года». Для Кембриджского словаря 2021 года таким словом стало perseverance, которое переводится как «упорство» или «настойчивость». Меня постоянно спрашивают: что нужно для возвращения Донбасса? Наша настойчивость критически необходима для возврата оккупированных территорий, что должно стать неотъемлемой частью национальной идеи, иначе эту сверхзадачу не выполнить. В то же время в 2021 году настойчивость в освобождении оккупированного Донбасса украинская власть решила не демонстрировать. На мой взгляд, причин этому несколько, самые важные из которых заключаются в существенном изменении ситуации как в оккупированном Донбассе, так и в Украине и, главное, в мире.
Россия продолжает активно выдавать российские паспорта жителям оккупированных территорий, темпы выдачи поддерживаются на прежнем уровне. Уже в 2022 году их количество превысит миллион. Изданный Путиным указ о паспортизации оккупированного Донбасса должен был, по замыслу Москвы, стать своеобразным принуждением для принятия российской логики «встраивания» Донбасса в Украину, а фактически стал толчком для создания там худшей версии России — «гибридной РФ». Перефразируя известный тезис Леонида Кучмы «Украина — не Россия»: оккупированный Донбасс — еще не Россия, но уже и не Украина. Конечно, не в юридическом или политическом смысле, а в смысле реального контроля: не только сейчас, но и на перспективу. Значительная часть тех, кто получил паспорта, будет сохранять лояльность к России: кто-то из политических соображений, а большинство банально из-за возможности получать пенсии, выплаты, лечение, страховку, работу в России и многое другое. «Откатить» назад результаты массовой паспортизации будет возможно лишь в далекой перспективе при условии какого-либо политического решения.
Ползучая паспортная интеграция дополняется ползучей экономической интеграцией. Указ Путина о признании товаров, изготовленных на оккупированных территориях, фактически как сделанных в РФ, именно об этом. В офисах Донецка начали снова появляться арендаторы, но чаще всего из России. Российский бизнес получил негласную команду «осваивать» Донбасс, и она, как и все в РФ, выполняется. К этому следует добавить информацию об опросах в оккупированном Донбассе, циркулирующую в экспертных кругах. Она, конечно, может быть искаженной, но процент тех, кто хочет вернуться в Украину, обычно колеблется от 10 до 20. Маловероятно ожидать чего-то другого после почти восьми лет сумасшедшей пропаганды, но в будущем мы получим еще поколение, которое сейчас учится по программам, подготовленным в России, и с учителями, которые, как подавляющее большинство бюджетников на оккупированном Донбассе, точно не являются нашими симпатиками.
Россия создает в оккупированном Донбассе ситуацию, дающую Кремлю возможность принять в будущем любое решение — от интеграции Донбасса в украинское политическое и правовое поле на российских условиях до интеграции его в Россию. Повторюсь: сегодня у Кремля есть по меньшей мере предпосылки для реализации всего спектра решений. Конечно, их цена будет разной, но возможность для маневра у него есть, и она довольно широкая. В то же время у нас — максимально суженная. Кремль начал отрабатывать в оккупированном Донбассе вариант реинтеграции территорий, которые, как считают в Москве, принадлежат российскому имперскому пространству, обратно в него. То, что происходит сейчас, — это тест, опыт от результатов которого будет тиражироваться дальше. Это хорошо понимают на Западе, но фактически не обсуждают у нас.
В Москве скептически относятся к возможности эффективного диалога с Киевом о Донбассе. Там считают, что у украинской власти связаны руки из-за опасения получить всплеск эмоций внутри страны, что будет иметь непредсказуемые, возможно, фатальные для власти результаты, а также из-за необходимости согласования стратегии и тактики по Донбассу с международными партнерами. В последнее время Кремль не дает украинской власти возможности даже имитировать диалог о Донбассе — ни двухсторонний, ни в рамках Нормандского формата. Российские представители перешли на открытое хамство, причем сознательное, и не хотят никакого продвижения в переговорах. Вся коммуникация РФ фокусируется на США и ключевых европейских странах, но главную роль играет диалог с Соединенными Штатами.
Даже вопрос европейской безопасности и так называемых российских красных линий в Кремле желают обсуждать исключительно с США, понимая, что это дает лучшую переговорную позицию. Расчет довольно прост: «предъявить» требования о согласовании действий НАТО на территориях новых членов — фактически бывшего Варшавского договора, что заведомо не имеет шансов, и получить максимум в восстановлении сферы влияния на пространстве, которое когда-то называлось «постсоветским». Донбасс тоже будет для России аргументом в этой торговле. Конечно, не ключевым (в Кремле понимают, что замораживание ситуации вокруг Донбасса России много не дает), но существенным.
На Западе нет консенсуса в отношении оптимальных путей деоккупации Донбасса, но там хорошо понимают: принудить Москву к радикальным уступкам политической воли нет. В сегодняшней ситуации нет возможностей вынудить даже к существенным уступкам. Вместе с тем в Вашингтоне и Берлине считают, что возврат оккупированного Донбасса невозможен без компромиссов со стороны Украины: неважно, в каких рамках — минских или других договоренностей. Вместе с тем ситуация скопления на наших границах российского вооружения и российских войск очень беспокоит Запад. Он не может себе позволить продвижения России дальше, это будет рассматриваться как его слабость. «Гибридное» выполнение нами минских договоренностей, вероятно, удовлетворило бы ключевые европейские страны. Это снизило бы градус напряжения, дало возможность Западу договариваться c РФ по другим вопросам, а также не в последнюю очередь надолго сняло бы вопрос продвижения Украины в НАТО и ЕС, причем пауза может стать довольно длительной: фактически до перезагрузки российского режима.
Соединенные Штаты, конечно, не хотят и не позволят кардинального улучшения позиций РФ в Украине, но при этом могут быть заинтересованы хотя бы в ситуативных договоренностях. Как в ЕС, так и в США много говорят о росте внутриполитической нестабильности в Украине. Они считают, что это дает РФ дополнительные козыри и может привести к лавиноподобным последствиям. Это означает, что давление на Украину с целью, по крайней мере, «гибридного» выполнения минских договоренностей является вполне возможным. «Гибридность» здесь означает логику и последовательность шагов так, как их понимает Запад. Очевидно, любой прогресс в ближайшее время невозможен без согласия на эти логику и последовательность со стороны России. Речь прежде всего об отказе от логики «сначала вся безопасность, потом какая-то политика», они должны комбинироваться. Подготовленные Германией и Францией планы, получившие условное название «кластеров», являются шагом в этом направлении, но даже такой вариант вряд ли удовлетворит Москву. Очевидно, что оккупированный Донбасс в его сегодняшнем состоянии невозможно инкорпорировать в украинское политическое и правовое пространство, нужно время, море усилий и денег.
Внутри Украины саму вероятность такого варианта, или лучше сказать — вариантов будут воспринимать очень эмоционально. Референдум относительно оккупированного Донбасса особо не поможет, его конституционность будет по меньшей мере проблематичной, а если его будут проводить в рамках Конституции, это ничего не даст, а будет лишь элементом политической игры, притом очень опасной для украинской государственности.
Альтернативно можно «играть» вокруг разных вариантов замораживания ситуации, но в Кремле хорошо понимают невыгодность этого для себя. Даже больше, подтягивание вооружений и войск к нашим границам дало Путину постоянный рычаг шантажа: как в отношении Украины, так и в отношении Запада, которым он постоянно будет пользоваться. Запад тоже скептически относится к «устойчивой» заморозке ситуации, ведь ключи от «размораживания» находятся в Москве, а не в Киеве. Да и надежды на то, что время «заморозки» будет использовано для внутреннего укрепления Украины, тоже натыкаются на скепсис Запада.
Этот явно неполный анализ перспектив ситуации вокруг оккупированного Донбасса влечет несколько простых выводов.
Во-первых, нам нужна честная и реалистичная общественная дискуссия по этим вопросам. Говорить лозунгами, конечно, можно, но это заведет нас в тупик. Если раньше это давало возможность выигрывать время, то сейчас ситуация изменилась и решения могут принимать через нашу голову.
Во-вторых, мы должны определиться, что именно делать, чтобы деоккупация Донбасса не пересекла точку невозврата, после которой это будет вопрос отдаленной перспективы на несколько поколений. Не надо тешить себя иллюзиями, что смена власти в России поспособствует деоккупации Донбасса и Крыма. Это по меньшей мере неочевидно. Поэтому понимание, готовы ли мы в принципе на компромиссы и какие именно, критически необходимо. Цена компромиссов или их отсутствия должна быть, по крайней мере, понятна обществу.
В-третьих, наша логика должна быть понятна коллективному Западу, как США, так и ЕС. Это все труднее сделать, и может стать почти невозможным — и допустить последнее никак нельзя. Запад должен доверять нам, нашим обещаниям — что мы можем сделать и что недопустимо при любых условиях.
Кардинальное изменение ситуации в оккупированном Донбассе, непростая внутриполитическая ситуация в Украине и стремительно меняющаяся геополитика уже не дают возможности «петлять» и тянуть время, как мы сейчас делаем. Эта тактика какое-то время работала, не давая нам продвигаться вперед, но вместе с тем создавая пространство для маневра — довольно ограниченное. Мы заплатили за него кардинальными переменами на оккупированной территории. Дальнейшее затягивание времени и стремление к какому-либо варианту замораживания ситуации могут очень дорого обойтись нам в будущем, и платой будут возможные договоренности относительно Украины. Все повышают ставки, понимая, что время пришло, и мы можем стать такой ставкой. В любом случае внешняя политика образца 2021 года без настойчивости в 2022-м работать уже не будет. Китайская пословица говорит: когда дует ветер, надо строить мельницы, а не заборы.
Павел Климкин
соучредитель Центра национальной устойчивости и развития, министр иностранных дел Украины (2014–2019).