По поводу причин задержания Геннадия Корбана, лидера политического объединения УКРОП, в обществе преобладают три различные точки зрения. Две из них ошибочные. Днепропетровский политик-бизнесмен взят под стражу из?за: а) своей нынешней преступной деятельности; б) как оппонент президента Украины Петра Порошенко, а это уже признак политических репрессий; в) арестован справедливо, но поздно?/?рано (нужное подчеркнуть), начинать надо было не с него.
Итак, 31 октября Генпрокуратора (ГПУ) выдвинула против Корбана чудовищные обвинения: присвоение и растрата имущества благотворительного фонда, им же и созданного для помощи бойцам АТО, но не только им наполняемого; организация преступной группировки, которой, кроме всего прочего, инкриминируют похищение людей и множество других грехов.
Ежедневно в процесс проникают новые подробности из прошлого и настоящего героя сегодняшних украинских новостей. Оппоненты демонизируют Корбана, соратники — канонизируют. Первые указывают на его роль в защите Днепропетровщины от сепаратизма и российской агрессии, вторые припоминают Корбану его сомнительные доблести с репутацией рейдера № 1.
Еще больше украинцев говорят, что не знают, кем на самом деле является Геннадий Корбан и каким путем он явился в публичную жизнь Украины. Сергей Тарута, совладелец финансово-промышленной группы Индустриальный союз Донбасса, вспоминает свое первое знакомство с Корбаном в 1995?м. Тогда 25?летний Корбан, собственник компании Славутич-Капитал, был довольно активным скупщиком акций промышленных предприятий. “У него была хорошая команда, одна из самых продвинутых в Днепропетровске,— рассказывает Тарута.— Их услугами пользовались и ЕЭСУ [Юлии Тимошенко], и Приват [Игоря Коломойского]".
Услуги — это вежливо сказано. Владимир Фесенко, директор Центра политических исследований Пента, род деятельности, на которой Корбан заработал хороший капитал и плохую репутацию, называет бандитизмом и рейдерством.
Сам же Корбан в интервью НВ свой род занятий обозначил максимально корректно, хоть в трудовую книжку заноси: “Я занимался перераспределением богатств со стороны одних в пользу других”. В последние два года ему пришлось переквалифицироваться в защитника отечества, когда восток Украины захлестнула война.
“Напомню, что штурмы областной и городской администраций под триколорами у нас тоже были,— говорит днепропетровчанин Никита Потураев, глава экспертного совета УКРОП.— Так что короткий ответ на вопрос “Что он сделал?” звучит так: “Все”.
Из 1990?х
Поезжайте в Днепропетровск и спросите, чем занимался Корбан до революции. “До революции достоинства? — переспрашивает и тут же отвечает днепропетровский адвокат и волонтер Юлия Сегеда: — Отбором чужого. Ничего хорошего сказать о нем я не могу. Извините”.
Это относительно упрощенный взгляд на Корбана. Человек он широкий, бизнесмен — успешный, а то, что репутацией не вышел, это его никогда не волновало. “У меня достаточно крепкие нервы,— объяснял он в апрельском интервью НВ.— Меня это не оскорбляет, не унижает, но и не делает мне особой чести. У меня нет болезненных переживаний по этому поводу. Совесть меня не мучает”.
Все хорошее, что нужно знать о Корбане, сам же Корбан о себе и написал в предвыборной биографической справке. Родился в Днепропетровске. Жил в тесной двухкомнатной квартире. После срочной службы в советской армии уехал на заработки в Москву. Поступил там в Литературный институт им. Дружбы народов на отделение драматургии, но учиться не пошел.
Устроился на Российскую товарно-сырьевую биржу, где на практике изучал настоящую, а не сценическую драматургию жизни. Торговал сигаретами, пивом и прочими товарами первой необходимости кризисных времен.
В 1992 году в Украине стартовала так называемая ваучерная приватизация. То есть простые граждане получали неимущественные сертификаты как право на часть собственности в предприятии. Тогда же с $200 тыс. в кармане Корбан вернулся в Днепропетровск. Здесь основал брокерскую компанию Украина, а еще два года спустя стал председателем наблюдательного совета инвесткомпании Славутич-Капитал, через которую начал скупать у беднеющего населения ценные бумаги. Так он консолидировал пакеты предприятий для себя и под продажу на вторичном рынке.
Параллельно Корбан учился в Горном институте по специальности Финансы и кредит. Вот приблизительно тогда, в 1995 году, Тарута и повстречал на своем пути великого днепропетровского комбинатора. “В нем была предпринимательская жилка,— говорит Тарута.— Иногда это лучше, чем любые университеты”.
Обо всем, что происходило с Корбаном дальше, даже известные правозащитники, юристы, высокопоставленные бывшие сотрудники Нацкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку (НКЦБФР) говорят с НВ только на условиях анонимности.
Вот как один из них объяснил свою просьбу открыто не цитировать его. “Если бы это была действительно программа по борьбе с рейдерскими группами и ликвидации их как класса, тогда я был бы в первых рядах. А так эта статья пойдет в пул материалов как обоснование, почему Гена — злодей-крокодил, а не бабочка”.
На Генном уровне
Деньги любят тишину, а Корбан любит деньги. На этом они и сошлись. Уже упомянутый выше источник из НКЦБФР рассказывает НВ, что специалистов по корпоративным конфликтам, хозяйственным спорам, банкротствам и т. д. уровня Корбана в стране не более 10–12. “Люди, которые лично знают Корбана, говорят о нем если не как о гениальном юристе, то как о человеке, который ловко использует законодательные дыры для реализации корпоративных интересов”,— рассказывает эксперт. Затем добавляет, что в 1990?х достаточно было обладать всего одной акцией, чтобы “закошмарить” любое предприятие — акционер имел большие права, в частности доступ к коммерческой информации.
Чтобы войти в чужой капитал, можно было избрать один из двух путей: принять участие в конкурсе, организованном Фондом госимущества по предварительно прописанным условиям под одного участника, или напрямую скупать акции у мелких собственников.
Оба пути тернисты. В первом случае нужна близость к власти. Ее у Корбана не было. Поэтому он выбрал второй и Корбан создал компанию Славутич-регистратор. Здесь он предоставлял услугу по сбережению реестра акционеров всевозможных компаний. Это огромная фора. Во-первых, регистратор обладал нужной информацией, во?вторых, без него никто не мог перерегистрировать права собственности. Накануне большой приватизации это была неслыханная фора.
Корбан стал одним из самых востребованных посредников операций по скупке акций в самом промышленном крае страны — Днепропетровской области. Тарута вспоминает, что в те годы впервые схлестнулся с финансово-промышленной группой Приват в борьбе за Днепропетровский трубный завод, затем за Днепродзержинский комбинат Петровского. “С Приватом было много конфликтов,— рассказывает Тарута,— и Гена [Корбан] уже тогда выполнял не самую лучшую роль. Для меня негативную. Это был его выбор. Видимо, там больше платили”.
В конце 1990?х Корбан сделал окончательный выбор в пользу Привата, прикрутив к этой поднимающейся мощной ФПГ свои мозги и специфические умения. ПриватБанк уже тогда был самым крупным регистратором в Украине. Он вел наибольшее количество реестров всех украинских компаний. Игра началась.
Ее правила адвокат, пожелавший остаться неназванным, описал НВ полупрофессиональным сленгом. “Когда надо было обеспечить отъем и поглощение, первичную грязную работу делал Корбан, “рыхлил” объект. А потом на вторичном рынке объект покупался “отмытый” и присоединялся к активам Привата”.
В переводе с русского на русский “рыхлить” означает через микроскопического миноритарного акционера засыпать определенные суды исками на нарушение каких?либо своих прав или силовым методом провести смену руководства предприятия.
Относительно свежая история захвата компании Пятихатский элеватор. Краткое содержание этого боевика в пересказе гендиректора днепропетровской юркомпании Exante Юлии Сегеды: сначала произошел захват имущества. Затем подконтрольный Привату регистратор перевел 88,2?% акций Пятихатского элеватора на структуры Привата, которые впоследствии были проданы компании Гриф Корпорейшн ЛЛП (Великобритания), официальным доверенным лицом которого является Корбан.
— Чем закончилась история? — спрашивает НВ у Сегеды.
— Хозяйка [элеватора] заболела. Веру в справедливость утратила. Сказала, что устала бороться.
Типичная история. На сайте Антирейдерского союза подобных историй имени Корбана — десятки. Как, например, история про захват Кременчугского НПЗ в 2007?м, в котором группа Приват и бизнес-структуры харьковского миллионера Александра Ярославского владели чуть более 1?% акций. 50?% было у россиян, 43?% — у Нафтогаза. В конце сюжета у Коломойского и Ярославского уже был пакет в 50?%. Процессом отбора акций у россиян руководил Корбан. Судя по результату, руководил блестяще. Затем партнеры из Татарстана по той же схеме лишились 36,6?% акций Укртатнафты. Все, чего добились собственники Татнефти,— это решения Международного коммерческого арбитража, который обязал в 2014 году компанию выплатить $100 млн компенсации за нарушение их прав в Украине. Но выплачивать эти средства должен не Приват, а государство.
Под горячую руку Корбана попадали и местные крупные игроки. Например, Виктор Пинчук,который в тяжелых боях с Корбаном потерял в 2006?м контроль над Никопольским ферросплавным заводом в пользу Привата.
В репертуаре Корбана есть и совсем экзотические истории с кровавым исходом. Речь о контроле над одним из самых крупных рынков страны — Озеркой (Днепропетровск). Соперником Корбана был российский бизнесмен Максим Курочкин, известный в Украине под, как теперь сказали бы, позывным Макс Бешеный. Он в 2004 году без всякой конкуренции приватизировал центральный рынок Днепропетровска. Привату это не понравилось.
И в 2005?м через судебные тяжбы Коломойский взял контроль над денежными потоками рынка под свое крыло, доказав в судах, что в ходе приватизации Курочкин нарушил украинское законодательство. Курочкин был объявлен в розыск. Так началась корпоративная война. С трагическим исходом. В 2006?м в Днепропетровске автомобиль охраны Корбана был обстрелян неизвестными.
Самого Корбана в машине не было. Спустя несколько месяцев кровавый маятник конфликта качнулся в противоположную сторону. Четверо подручных Курочкина были расстреляны: один — при выходе из днепропетровского ночного клуба, другие — на загородной трассе под Киевом. Сам Макс Бешеный был вскоре убит снайпером во внутреннем дворике Святошинского райсуда Киева. Никто и никогда не смог доказать причастность Корбана или приватовцев к той расправе. Но даже без этого далеко не единственного детектива репутации Корбана был нанесен смертельный урон.
“К сожалению, в философии всей группы Приват и ее окружения сплошной цинизм,— делает вывод Тарута.— Они считали, что любые средства для достижения победы хороши. А он [Корбан] уже был частью этой истории Привата”.
Alager com alager
На своей странице в Фейсбуке глава Антирейдерского союза Украины Андрей Семидидько написал следующий пост: “По Корбану могу сказать много. Я уже девять лет как директор Антирейдерского союза, и материалов в архиве по его деятельности накопилось много. Со схемами и заявлениями от потерпевших. Но! Это [арест Корбана] не пресечение противоправной деятельности Корбана, это политическое преследование. Обыски происходят не в коммерческих, а в партийных офисах УКРОП”.
Несмотря на подмоченную репутацию днепропетровского бизнесмена, все его соратники и даже оппоненты возмутились фактом его задержания.
Корбан способен на отчаянные поступки с неясным результатом, о чем свидетельствует его новейшая история. Во время самых горячих событий на Майдане в январе 2014?го, когда еще не было ясно, кто кого, он и его бизнес-партнер Борис Филатов совершили гражданский поступок, на который тогда могли решиться немногие. В принадлежащем предпринимателям торговом центре Пассаж вместо рекламных блоков они запустили на больших экранах прямую трансляцию Пятого канала, где беспрерывно показывали события с киевского Майдана и улицы Грушевского.
Для информационной изоляции, в которой пребывала тогда страна, это был выстрел в ночи. Корбана стали вызывать на допросы, которые могли закончиться чем угодно.
Пришлось бежать за границу, в Израиль. Так, сам того не ведая, Корбан влип в большую украинскую политику.
20 февраля, когда режим Виктора Януковича пал, днепропетровский бизнесмен обратился к украинским коллегам-миллиардерам взять на себя ответственность за спасение Украины. В марте он и его вечные партнеры Коломойский и Филатов возглавили область и сделали все, что на тот момент было возможно, дабы не впустить в нее разрушительный русский мир — тот самый, что уже поглощал соседнюю Донецкую и Луганскую области.
Потураев рассказывает НВ, что в период работы Коломойского на должности главы Днепропетровской обладминистрации Корбан взял на себя всю оперативную работу. Закупал оружие, бронетехнику, беспилотники, тепловизоры, бинокли, прицелы, снабжал госпиталь, совместно с волонтерами строил оборонительные линии вдоль границы области. “Они открыли двери администрации для волонтеров и добровольцев,— говорит Потураев.— Гена отдал им свое здание. Такой степени вовлечения гражданских активистов в работу я не видел нигде, кроме Майдана”.
Так вышло, что злой гений рейдера Корбана пришелся Украине временно ко двору. Когда соседнее государство решило провести крупную рейдерскую атаку, Корбан уже знал, что следует делать в подобных случаях. “Есть люди войны,— резюмирует Фесенко.— Для них война — это среда их существования и самореализации. Бандитизм — это то, чем он [Корбан] занимался всю жизнь. Но вот этим стало возможно заниматься во имя высоких целей”. Теперь Корбан сел на скамью подсудимых. Хотя, по мнению Фесенко и не только его, есть куда более достойные претенденты в нынешней и прежней власти, которые должны сесть — если не вместо, то хотя бы вместе с Корбаном.
Александр Пасховер.