Александр Ильницкий пошел на фронт добровольцем. Точнее оформил перевод в батальон "Миротворец". Это милицейский батальон, а Барни был милиционером. Не ментом-взяточником, а настоящим оперативником. На фронте он принес своей стране огромную пользу и заслуженно стал легендой среди узкого круга тех, кто знает эту войну изнутри. Известность в широких массах Барни не интересовала. Он был скромным, веселым человеком, не любил конфликтов, умел находить общий язык со всеми. Его делом была война за его страну, к славе он был равнодушен. Так уж вышло, что многие из его заслуг приписали себе другие люди, а позывной Барни до недавнего времени был известен немногим украинцам вне зоны АТО. Но его история заслуживает того, чтобы ее знали все. И начнем мы ее рассказывать с Иловайска.
В Иловайске "Миротворец" занял локомотивное депо в центре города. Это была позиция на самом передке. Изначально бойцы не готовились к длительной обороне, планировали вернуться в тот же день после зачистки. Даже еды с собой взяли без запаса. Но все пошло не так. Иловайск оказался в окружении, а само депо - в двойном кольце, под огнем "Градов". По тем событиям многие запомнили Барни с голым торсом, с гранатометом в одной руке и автоматом в другой. Он прекрасно стрелял. По выражению сослуживцев, пирсинг мог из РПГ сделать. Школу неподалеку от депо занимали кадыровцы. Барни решил расшевелить их кубло. Он начал с трех выстрелов из гранатомета четко в окна школы. Затем продолжил из автомата, а когда выстрелял все патроны и из него, перешел на Стечкин. Он дошел почти до школы. По словам друзей, командир орал ему: "Вернись, что ты творишь, мы же и тела твоего не сможем родным привезти!" На что Барни отвечал: "Та йдіть сюда, хлопці, тут нормально все, вони тут кричать, як свині!". Кадыровцы, решившие, что их атакует целое подразделение, с перепугу были готовы бежать, но приказа занимать здание школы у "Миротворца" не было. Когда разочарованный Барни вернулся, командир приказал ему... снять берцы. В депо, где пол был завален битым стеклом, это был единственный способ удержать его на месте.
Можно подумать, что он был неосторожным, но за безрассудной смелостью скрывался трезвый расчет. "Когда мы оказались в здании депо, большая часть состава сначала просто сгрудилась в одном месте. Барни же немедленно начал обходить территорию, искал себе огневые точки. И так во всем. Он анализировал и планировал каждое действие. Если бы у нас было хотя бы 50% таких бойцов, мы бы уже в Москве были", - рассказывает сослуживец по "Миротворцу". Его умение четко продумывать боевые операции, балансируя между осторожностью и нахальством, привлекало к нему бойцов, которые буквально готовы были следовать за ним куда угодно. Тем более, что сам он никогда не пас задних, а как настоящий лидер шел впереди.
В боевой биографии Барни вообще немало моментов, слушая о которых, сначала сложно поверить, что его сослуживцы не шутят. Так, когда Б/К у "Миротворца" в депо начал подходить к концу, Саша решил сбегать за патронами к коллегам в батальон "Донбасс". "Донбасс" занимал позиции примерно в 900 метрах от депо. 900 метров по полуразрушенному частному сектору, где в любом месте может оказаться засада. На пути туда Барни воспользовался военной хитростью - спрятался в одном из укрытий и появился оттуда, уже обвязавшись белыми тряпками. Так, как это делали сепары. Нехитрая маскировка сначала сбила их с толку, благодаря чему он успел добежать до места дисклокации "Донбасса". Впрочем, оттуда его тоже встретили огнем - наших маскировка под сепара тоже убедила. Только крики Барни на украинском языке(на русском он практически не говорил) спасли ему жизнь. Лихому бегуну нагрузили полный рюкзак Б/К и он - также стремительно - проделал обратный путь. Но на этом хозяйственный Барни не успокоился. "Та то мало, ще треба" - и с этими словами Саша во второй раз отправился к "Донбассу". Не ожидавшие такой наглости сепары и на этот раз не смогли его подстрелить. Теперь руководитель группы отказался отпускать его обратно - следующая попытка пробежать была бы уже самоубийством. Но легко находивший язык со всеми Барни выкрутился и тут - уговорил ребят показать ему обходной путь через минное поле неподалеку. "А еще как-то слышим, что у нас за забором гелгочут эти черти, но далековато. Сашко их гранатами в движении через дом забросал, - вспоминают сослуживцы, - Сепары были в шоке. Они думали, что против них человек 800".
Из котла Барни выводил снайперов. В УАЗике их с Барни было четверо. Не секрет, что к снайперам у сепаров особая ненависть. Гранатометчика-виртуоза враги тоже запомнили персонально. Это значило, что в случае плена им грозила смерть. Поэтому было принято решение выходить отдельно. Для большей надежности друзья защитили бока машины пластинами коммуникационных люков из депо и двинулись в путь. Они не знали, что их ждет. Первое кольцо окружения проехали без проблем. Еще раньше, в депо, с едой было сложно и в какой-то момент бойцы ознакомились с ассортиментом одного из разрушенных магазинов рядом. Там были только Артемовское шампанское и бальзам в сувенирных бутылочках. Барни отличался запасливостью, потому и в колонне бальзам у него был с собой. А еще, как настоящий оперативник, он постоянно собирал информацию. Потому, прихватив пару бутылочек, отправился посмотреть, кто там стоит в коридоре. Вернулся ошарашенный: "Братику, та то кацапы, не сепары. Усі шеврони на них, з флагами. То вже відкрита війна".
В момент начала обстрела колонны, приметный УАЗик (который обычно возит начальство) стал целью номер один. "Я и не знаю, как мы выехали, - вздыхает Лева, - Барни ведь не водитель был, а пришлось сесть за руль. Прятались то за танком, то за бехой. Помню, как в какой-то момент над нами пролетела оторванная башня этого танка. Еще помню, как Барни кричал, что у него уже и колеса пробиты, и бензобак. А я отвечал - только не останавливайся!"
Все, кто говорят о Барни, повторяют - он был фартовым. Повезло и тут, УАЗик вырвался в самое начало колонны, ребята первыми заехали в Новокатериновку. Оттуда двинулись уже пешком, подбирая по дороге других бойцов. В какой-то момент встретили спецназ, посланный на выручку. Барни взял у одного из них телефон и позвонил домой, сообщил, что вышел из котла. На следующее утро спецура исчезла в неизвестном направлении, а в прямой видимости вновь оказались российские войска с флагами и шевронами. Барни только вздохнул: "Так, то я рано додому подзвонив, знову треба з котла виходити". Им пришлось днями прятаться в поле. Саша рассказывал друзьям, что видел, как русские солдаты ставили на колени наши ребят и убивали выстрелом затылок, слышал их смех.
Из котла он вывел 19 человек. Многие были ранены, один из них не мог идти, его несли. Сам вышел с сильнейшей контузией, после нескольких сотен выстрелов из РПГ. Он не помнил дороги в Киев, только то, что пришел в себя под главком. Там ему выдали деньги, но по дороге на вокзал они куда-то делись, куда именно - Саша не помнил. В кармане осталось 200 гривен. На вокзале Барни приняли за бомжа, милиция выгоняла его. По дороге в родную Турку Львовской области денег на маршрутку не было, водитель сначала отказывался брать странного и плохо пахнущего пассажира. Он ехал домой в одной тельняшке, заработал бронхит, который так и лечил до конца своей жизни. Кроме того, на память об Иловайском котле у него остался осколок пули в колене - если бы борт машины не "укрепили" люком, он бы погиб. Еще осталась репутация - у всех попавших в плен кадыровцы пытались выяснить, что за суперспецы стояли в депо.
Рассказывая о Барни, его коллеги смеются и плачут одновременно. Но больше смеются. Ни разу за четырехчасовый разговор никто не говорит о нем в прошедшем времени. И сейчас у меня рука не поднимается писать о нем "был". Говорят, что человек жив, пока живы его дела. Барни собрал вокруг себя команду уникального профессионального уровня, он мечтал работать на передке с тему, кому доверял. Отказавшись от поста в министерстве, он вернулся в зону АТО и улаживал последние формальности. Жизнь распорядилась иначе.
Больше всего мне хотелось бы писать другой финал для этой истории. Но вы уже знаете - Барни погиб. Тем не менее, мы все еще можем для него сделать нечто важное. Александр Ильницкий не получил наград ни за Иловайск, ни за другие страницы своей биографии, о которых мы еще расскажем. Ему обещали вне очереди дать звание майора, но срок его получения и так подходил через две недели. И тем не менее, до повышения Барни в звании руки в МО так и не дошли. Он погиб капитаном. Его семья живет в служебной квартире. Опыт показывает, что чиновники забудут о нем немедленно. Давайте сделаем все, чтобы этого не случилось.
Источник:http://censor.net.ua/r368749Источник:http://censor.net.ua/r368749Источник:http://censor.net.ua/r368749